Александр Леонидович Левшин родился 4 декабря 1953 года в Ленинграде. В школьные годы увлекся рок-музыкой и с 1970 по 1973 гг. выступал в составе группы "Авангард" в качестве гитариста и вокалиста. После армии в 1975 году устроился работать в "Россконцерт" в состав ВИА "Коробейники". В 1976 году на сочинском песенном фестивале занял первое место. С 1980 года выступал в группе "Рецитал" под руководством Аллы Пугачевой.

В 1982 году поступил в ГИТИС на режиссерский факультет и в 1986 году успешно его закончил. Параллельно с работой у Пугачевой, организовывал и проводил массу теле- и постановочных режиссерских работ. Создал студию звукозаписи «LAL-Studio», в которой записываются песни для популярных и только начинающих артистов. Написал книгу в жанре фэнтези, работает над книгой новелл. С 2009 года ведет авторскую радиопередачу "Три портрета" на радиостанции "Говорит Москва" 92 FM.

В 2001 году стал лауреатом премии "ТЭФИ" в номинации "Музыка на телевидение". В 2003 году был удостоен звания "Заслуженный артист Российской Федерации". В 2011 году стал лауреатом радиопремии "Москва Медиа" в номинации "Лучшая информационная программа о шоу-бизнесе".

Официальный сайт Александра Левшина: http://alevshin.ru/

Александр Левшин (часть 1): Однажды Пугачева пригласила меня на чай, и вот чай с ней пью уже 30 лет...

- Александр, расскажите, как состоялось ваше знакомство с Аллой Борисовной?
- Познакомился я с Пугачевой в 1980 году в Москве. Знакомство состоялось благодаря только что устроившемуся в ее коллектив клавишнику Александру Юдову. Он тогда делал для Пугачевой несколько аранжировок, а я ему в этом помогал, записывал партии на студии «Мелодии». Мы вместе придумывали рифы к песням «Дежурный ангел», «Я устала», «Как тревожен этот путь». Кстати, партитуру «Как тревожен этот путь» написал Дмитрий Атовмян, она у меня дома до сих пор лежит...

Я приехал на «Мелодию» и стал записывать гитарные партии песен. В конце смены в студию вошла роскошная женщина со..., как мне показалось, сверкающими глазами. Я просто утонул в этих глазах. А вечером того дня у меня был концерт (я тогда был руководителем ВИА «Коробейники»; мы работали по отделению с Ириной Понаровской). Я на столько сошел с катушек, увидев Аллу, что даже забыл про свой концерт. Ребята, конечно, справились без меня... Мне очень стыдно из-за этого до сих пор. Я просто перестал работать в «Коробейниках» и перешел в коллектив Аллы Пугачевой. Она в тот вечер пригласила меня на чай, и вот чай с ней пью уже 30 лет. 30 лет - это бешеный срок для одной короткой человеческой жизни. Вот так я вошел в эту историю.

- А какую песню вы первую записали?
- А вот как раз перечисленные песни: «Лестницу», «Дежурный ангел», «Я устала», а еще «Я больше не ревную» я записал в один день за одну сессию. Мне давали песню, я ее слушал, сразу начинал играть, предлагал что-то свое. Мне говорили, где что должно быть «обязательным», а где можно и «от себя» сыграть.

- А правда, что «Лестница» вообще была написана Аллой Борисовной для Михаила Боярского. Именно он, якобы должен был исполнить ее в так и не снятом фильме «Рецитал»...
- Вполне возможно. У Аллы было очень много наработок и набросок песен. Та же «Лестница» была написана намного раньше. Что касается фильма «Рецитал», там началась история с личностными взаимоотношениями с мужем. Поэтому фильм отодвинулся на задний план. Воплощена же песня «Лестница» в 1980 году. В ней чуть-чуть сыграл на гитаре Юра Шахназаров, остальное сыграл я. Мне кажется, она очень красиво получилась. И вообще песни, вошедшие в двойной альбом «Как тревожен этот путь» до сих пор нравятся. Первая часть альбома была записана на «Мелодии», а вторая часть - с концерта в Ленинграде на магнитофон. Качество, конечно, сразу слышно, но тогда техника была слабенькая...

- Кстати о технике. На программе «Достояние Республики», Алла Борисовна сказала, что песню «Айсберг» записывала в Кардиологическом центре. Расскажите об этом подробнее.
- Это история очень интересная. Мы с Игорем Николаевым (он в то время жил у меня) ездили в кардиологический центр. Там мы записывали фонограммы нескольких песен, в частности «Айсберг», «Расскажите птицы», «Поздно». Там была просто техника хорошая, очень мощная, и Алле предоставили возможность там работать.

- И что эта техника была лучше, чем на «Мелодии»?
- Да! А кроме техники, там собралась хорошая команда. Туда пришли очень хорошие звукорежиссеры Николай Галактионов и Егор Руденко. Вот с ними мы и работали.
Пугачева приехала на запись «Айсберга» не в духе и грозно так спросила «Подо что петь?», мы ей включили фонограмму, которую записали. А она также грозно: «А где петь?» Ей говорят, что где хотите, можно даже в зале. Мы спустились в этот огромный зал для медицинских конференций. Она увидела трибуну, сказала: «Я за трибуной буду петь». Ей туда поставили микрофон, и она спела только один раз эту песню. Встала, вошла в образ и спела. После этого она сказала «Все! Я спела». И ушла. Мы были в шоке. Но у нее редчайшее качество - она очень чисто поет. Ей нужен всего один дубль, максимум два. Она на студии поет так же, как на концерте. У нее нет «деланности». Она абсолютно четко все интонирует. Это очень редкий дар.

-А еще где писались?
- В те годы мы писались на «Мелодии» и в Кардиологическом центре, до этого - в Доме радио на бывшего Качалова. Там была шикарная Пятая студия на первом этаже...

- Работали над песнями вместе с Пугачевой? Как вообще песни рождались?
- Огромным преимуществом в нашем коллективе было то, что мы вместе садились и начинали работать над песней. Ведь самое главное, чтобы Алле было удобно петь, чтобы она кайфофала, чтобы это отвечало ее внутренним потребностям. И нам надо было угадать это, нам надо было почувствовать это. Аккомпанемент мог быть совершенно любым. Не важно, в какой тональности, в каком ритме, в каком рисунке. Главное, чтобы создалась та атмосфера, в которой певице было удобно себя чувствовать. Самый большой смысл репетиций именно в этом.

Она нам говорила часто: «Ну сыграйте что-нибудь от «балды». Мы начинали что-то играть: одно, второе, третье. Она говорила: «Стоп! Это!» Тут же доставались какие-то листочки, делались пометки, она начинала что-то напевать. А мы играли дальше, предлагали: а здесь так, а здесь - так. Таких заготовок у нас бездна. Все, что рождается вследствие хорошего настроения и совместного «играния», иногда дает удивительный воздух для музыки, потому что сидеть рассчитывать аранжировку это одно, а когда вместе начинают играть, творить, сочинять, возникает какая-то энергия и атмосфера клевая. Многие песни у Аллы рождались именно на таких «посиделках»: «Любовь», «Так иди же сюда», «Непогода», «Звезда»... Мы просто садились и играли рифы, гармонии. И вдруг возникала какая-то история. И пошли, раз-раз-раз, зацепились! Вот это самое дорогое! «Звезда! Гори, гори, моя звезда!» Песня же была придумана не просто на стихотворение... Стихотворение - это сюжет. Музыка же дала «фишку». Потому что если нет фишки, нет песни.

- А есть нелюбимая песня? Может не нравятся музыка или слова, а может просто тяжела в техническом исполнении?
- В техническом исполнении - все равно! У меня есть песня, которая мне портит настроение. Это - «Мэри». Она меня раздражает. Дело в том, что во время записи на студии Виктор Зинчук записал сразу несколько гитар, которые играют все время, одновременно и разную музыку. А как это сыграть на концерте? Я просто матом ругался во время этой песни! Венгеров укатывался со смеху. Потому что одна гитара должна играть тара-ра-ра-та-ра-рам, а другая ту-дюм-ту-тюм, третья - трем-трем-трем. И все это - акустики. Ненавижу. Образ песни - да! Тут вопросов нет! Но если ее рассматривать изнутри коллектива, она у меня просто ... Я просто злой на нее!

- Как можно 30 лет проработать с Пугачевой?
- Я недавно только смог сформулировать ответ на этот вопрос. Я сначала, честно говоря, думал, что я - идиот. Потому что 30 лет не заниматься собственной жизнью, собственной карьерой, собственными делами, а жить только жизнью Аллы... Я же не подхожу на роль фаната. Я - романтический идеалист, который в тот момент, когда увидел Пугачеву, видимо, был готов принять что-то в душу. Я недосформулированный сектант что ли. Я совершенно независимый человек, я никому не подчиняюсь, рабом быть не мог. Я не раб. Я люблю Аллу Пугачеву всю жизнь, но я к любви этой отношусь нестандартно. Я считаю, что главное, что я люблю, а не меня любят. То что она меня любит или не любит - это ее история. Главное, что я ее люблю. А я могу любить ее близко, могу любить на расстоянии, могу любить на сцене, могу любить мысленно. Для меня любовь - это мой собственный смысл моей собственной жизни. И моя любовь к Алле Пугачевой абсолютно бескорыстная. И для кормления этой любви мне совершенно неважно насколько большое или маленькое расстояние между нами.

Я поступил в ГИТИС, ее помощью. Закончил режиссерский факультет, стал ставить программы, начал писать музыку. Я стал заниматься литературой, драматургией, историей театра. Я хотел быть мыслящим человеком, независимым, но ничего уже не изменишь, история не терпит сослагательного наклонения. Я совершенно отчетливо понимаю, что я эту женщину вобрал в сердце. Это у меня такая вечная история. И совершенно неважно будем мы созваниваться каждый день или никогда. Я просто люблю ее, вот и все.

- Часто ссорились?
- Да, часто. Мы сначала очень дружили, а потом нас развели в разные стороны, потом она меня прессовала, потом всякие другие вещи происходили. Она ко мне то хорошо, то плохо, то с подозрением, то еще как-то, но я единственный в мире человек, который проработал рядом с Аллой Пугачевой 30 лет. Больше никто! Вот так получилось. Она - овен, я - стрелец. Я ни на что не рассчитывал, я ни на что не надеялся. Я просто старался, при всей своей непокорности и независимости, ей служить по делу всеми моими сенсорами, датчиками, батарейками.

Александр Левшин (часть 2): Музыканты с Пугачевой были единым организмом, потому что иначе выдержать все это было невозможно

- А как Пугачева помогла вам поступить в ГИТИС?
- У меня была мечта: я хотел соединить музыку и режиссуру, заниматься театром, поэтому пошел поступать на режиссерский факультет в институт Культуры, но меня завалили. Я рассказал об этом Алле, а она недоуменно спросила: «А зачем тебе этот «Кулёк»?» Взяла меня за руку и потащила в ГИТИС на режиссерский факультет, который только что закончила.

- Что просто так привела за руку, и вы поступили?
- Нет! Мы готовились. Все по-честному. Я приезжал к ней на Тверскую, репетировал под гитару басню Крылова «Мартышка, в зеркале увидев образ свой...» Я исполнял эту басню на экзамене. Более того, Пугачева лично возила меня на экзамен! Приемную комиссию вел Шароев, он же был деканом эстрадного отделения. Пугачева что сделала! Она открыла дверь кабинета, в котором сидела комиссия, показала свою рыжую голову и спросила: «А Левшин еще не приходил на экзамен?» У всех был шок! Естественно, после того, как я зашел, меня взяли! Я сдал экзамены, проучился в ГИТИСе, защитился.

- Ходят слухи, что для того, чтобы концерт прошел хорошо, музыканты должны перед выступлением ругать певицу. Это правда, ругали?
- Нет. Но у нас были свои ритуалы. Алла, например, никогда не подписывала автографы перед концертами. Она замыкалась, и только когда уже была готова, шла к сцене, где прямо перед выходом мы собирались. Я играл на гитаре «Фламенко», Юдов при этом смешно танцевал.... Алла хохотала от души. Она ждала наших таких коряво-неуклюжих, но от души шуток, потому что мы искренне хотели поднять ей настроение.

Понимаешь, что на репетициях, что на концертах... не было отдельно певицы и отдельно музыкантов. Мы были единым целым, единым организмом, потому что иначе выдержать все это было невозможно.

- А ругала, если на концерте что-то не так или не то сыграли?
- А это не важно, как и что ты сыграл. Главное, чтобы не был нарушен «каркас» концерта. Облажаться можно всегда. Может струна порваться или ты не то сыграешь или сделаешь. Но если ты на одной волне с ней, то это не важно. А если это поперек дышла, тогда ты просто вредитель. Но человек, который не понимал Её, в коллективе не мог долго существовать, он просто уходил.

- Многие ушли?
- Многие. Причем даже непонятно как. Просто «бах» и нету их...

- Вот говорите, струны рвались. А еще какие-нибудь накладки были?
- Много! Не только струны рвались, гитары ломались! Аппаратура выключалась! Нам приходилось выходить на авансцену, хлопать в ладоши или щелкать пальцами - хоть для какого-то музыкального сопровождения, били в барабаны. А Алла - пела. Чаще «Реченьку»... потом начинала что-то рассказывать. Ой, да было всякое!

Вообще электричество выключалось раз сто! Это типичная ситуация! Но для живого концерта это не страшно, потому что ты не прячешься под фонограмму. Большой страх, когда люди работают под фонограмму. Она выключается и... и ничего нет. У Пугачевой же концерты «живые». Так что из всех этих проблемных моментов вырастал плюс: мы выходили и оставались сами собой. Мы могли и а-капелла спеть и станцевать. Было очень смешно.

- А пожары случались?
- И это было! В Болгарии! Это случилось сразу после концерта. Но нам пришлось самим вытаскивать всю аппаратуру со сцены. Вонища была жуткая! Я отравился. Зеленого цвета двое суток ходил. Фильм ужасов просто: горящие ткани, падающие софиты... Голливуд отдыхает!

- Раньше были в моде так называемые «зеленые концерты» - заключительные концерты в городе, когда артисты и музыканты подшучивали друг над другом...
- Ой, «зеленухи» у нас было много! Был один такой эпизод, когда Алла даже испугалась и после запретила нам делать «зеленые концерты» вообще. Это было во Дворце спорта. Музыканты же не могли нормально подготовить «зеленуху», потому что играли и все время были на сцене. А техники, художник по свету и один из звукорежиссеров придумали несколько шуток. Начинается концерт. Алла поет песню «Лестница». И у нее была такая мизансцена, как будто она кидает рукой камешек. В это время техники за кулисами ставят под включенный микрофон стекло и молотком по нему бьют. Она как бы кидает камешек, при этом на весь Дворец спорта раздается такой звук!!! Алла потом рассказывала, что она думала, у нее сердце от страха выскочит. Мы тоже испугались! Это грохотнуло так, что мама не горюй! Эту шутку придумал художник по свету Толя Коновалов.

На этом же концерте была и другая шутка. Наш звукорежиссер Володя Гриберг оделся под итальянского гангстера: черный кожаный плащ, большая шляпа, огромные черные очки (чтобы лицо не узнать), и когда Пугачева пела «Дежурного ангела», этот «гангстер» вышел на авансцену и остановился... Алла - актриса, она увидела, что что-то происходит, ей это нужно было обыграть. Она начала вокруг него порхать. Как будто так и было задумано. Хотя на самом деле она все это время пыталась понять: что это за сволочь такая вышла и ей выступление испортило! А тот только на сцене понял, что он сотворил! И простояв две минуты, он медленно ушел в темноту зала. После концерта Алла высчитывала, кто же это все-таки был. Даже собрала консилиум... А после категорически попросила нас этого не делать. Мы и не делали больше с Аллой... Но друг на другом прикалывались. Например, склеивали клавиши прозрачным скотчем или зашивали одну брючину... или подсыпали пургенчика и туалет закрывали...

- Это вы так друг над другом подшучивали? Или же над молодыми членами коллектива? Дедовшину что ли устраивали?
- Ну какая дедовщина? Это мы друг над другом. Вообще старались особо жестко не шутить. Было очень много смешного, забавного, даже трагикомического...

- А расскажите, как Алла Борисовна сама свои афиши в Югославии расклеивала.
- Однажды мы приехали с концертом в югославский город Дубровник. А билеты на концерт не были проданы, так как почему-то не было афиш; о нашем приезде никто не знал. Болдин, Алла, я и Юдов ходили по городу, расклеивали свои собственные афиши. Потом пошли в ресторан, чего-то заказали, сидим... Алла говорит: «сыграй что-нибудь». И мы стали под гитару петь якобы югославские песни. Вот она сейчас часто вспоминает «Капитоны, капитоны» - это мы тогда играли и пели. Всю ночь до утра мы шастали по кабакам, а местными жители - за нами. На следующий день в зале был аншлаг!

- А какой концерт запомнился больше всего?
- Наверное, концерт в парижской «Олимпии». Трое суток мы провели в Париже, гуляли по магазинам, по Елисейским полям. Это была потрясающая история!

«Олимпия» - удивительный зал! Намоленный. И выступить в нем мечтает каждый артист. И как не запомнить такой концерт, когда на третьей песне человек 20 встали и ушли?! У нас был шок! Не знали, что и думать. Но через 10 минут они вернулись с цветами и просто закидали ими Аллу ...

- А что касается последней программы - «Сны о любви»?
- «Сны о любви» для меня лично - метафора огромной силы! Когда концерт заканчивался, и Алла пела «Я улетаю», я плакал! Она мне рассказала и объяснила в этой программе, что уход чего-то важного должен быть красивым. Никто в жизни мне этого не смог объяснить. А она таким способом, через искусство, через метафоры, через образы - смогла. Причем сделала это мастерски, легко.

Вот почему Пугачеву так любят? Почему везде, куда не приедешь, полные залы? На это есть очень простой ответ: она нужна людям. Почему нужна - это другой вопрос. На ее концертах происходит взаимообмен между зрителем и певицей. А это очень важно!

Беседовал Ермолаев Алексей
Фото: Ермолаев Алексей, из личного архива Александра Левшина