Третий студийный альбом Аллы Пугачевой. Пластинка была записана еще в 1979 году, однако "Мелодия" по каким-то причинам ее выпуск задерживала. На прилавках магазинов она появилась только в конце ноября 1980 года, но на пластинках первого тиража проставлен год 1979.

Альбом неоднократно переиздавался: в 1980, 1981, 1982 годах. Известно переиздание 1987 года.

Музыку ко всем песням альбома написала сама Алла Пугачева.

Выход гиганта предварял миньон "Вот так случилось, мама", на котором присутствовали 4 (из 9) песни.

C60 14429-30
Поднимись над суетой
"Мелодия", 1980 г.

Группа "Ритм", руководитель А. Авилов.

Звукорежиссер Ю. Стельник
Редактор В. Рыжиков.
Художник-фотограф В. Манешин

Артикул 36-9, 89-3(глянец)
Цена 2 руб. 15 коп. и 2 руб. 70 коп. (глянец)

Фёдор Раззаков:
Диски Аллы Пугачёвой в магазинах не залёживались: народ раскупал их как горячие пирожки. Вообще барометр популярности в те годы - цены на «толчках» (были такие места в Москве, где вещи продавали по завышенным, как тогда говорили, спекулятивным ценам). Так вот там диски Пугачёвой стоили дешевле, чем диск любого западного исполнителя (Джо Дассен, «Смоки», «Юрайя Хипп» и др.), но дороже любого советского исполнителя (кроме Владимира Высоцкого, «По волнам моей памяти» Д. Тухманова и ряда других). Например, при официальной цене в 2 рубля 15 копеек («Поднимись над суетой», «Дискотека „А" или 2 рубля 70 копеек („То ли ещё будет" на „толчке" эти пластинки уходили по 25 рублей. А диски западных исполнителей зашкаливали за 50 целковых. Но этому было вполне простое объяснение: Пугачёву и без дисков постоянно крутили по „ящику" и по радио, а тех же „Смоков" можно было лицезреть по телевизору или послушать в радиоприёмнике только по великим праздникам.

Книга Федора Раззакова "Алла Пугачева. По ступеням славы". Издательство "Яуза", Москва, 2003

Борис Савченко, историк эстрады:
Почти одновременно с «Зеркалом души» она пишет целый диск новых собственных песен — «Поднимись над суетой». Наиболее удачным у неё получился, на мой взгляд, «Ленинград» на стихи О. Мандельштама. Точнее, по мотивам стихотворения, ибо в трактовке певицы текст песни звучит несколько иначе:

Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз.
Я вернулась сюда, так глотай же скорей
Рыбий жир ленинградских речных фонарей.

Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз.
Узнавай же скорее декабрьский денёк,
Где к зловещему дегтю подмешан желток.

Ленинград, Ленинград, я ещё не хочу умирать.
У меня ещё есть адреса, по которым найду голоса,
Ленинград, Ленинград, я ещё не хочу умирать.
У тебя телефонов моих номера, я ещё не хочу умирать.

Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз.
Я на лестнице чёрной живу и в висок
Ударяет мне вырванный с мясом звонок.

Я вернулась в мой город, знакомый до слёз,
До прожилок, до детских припухших желёз.
И всю ночь напролет жду гостей дорогих,
Шевеля кандалами цепочек дверных.

Трагическое ощущение неминуемого конца, фатальной безнадёжности есть непременное свойство глубоко одарённых натур, и, без сомнения, оно является активным стимулятором их творчества. Мне как-то не хочется развивать тривиальную мысль о том, что под маской некой эмансипированности Пугачёвой скрыто хрупкое нежное существо, — нет, она совсем не беспомощна, скорее наоборот — имеет властный, быть может надменный, характер и способна на глубокие и сильные переживания, с поправкой на причуды женственности и непредсказуемость поведения. Посему я нисколько не удивляюсь отваге певицы, дерзнувшей приложить к стихам Мандельштама собственную музыкальную транскрипцию, и радуюсь, что опыт получился успешным.

«Ленинград» Пугачёвой — свидетельство ухода от апробированных тем, утративших оригинальность прежних находок. Постоянное, ненасытное самообновление — вот та «изюминка» в её творчестве, которая непрерывно вызывает общественный интерес, электризует «поле» вокруг имени Пугачёвой, влечёт к ней не только поклонников, но возбуждает любопытство и со стороны лиц, не являющихся безоговорочными почитателями таланта певицы.

Другая песня — «Поднимись над суетой» — претендующая на программность и давшая название альбому, несмотря на «заводной» ритм и какой-то натужный оптимизм, мне кажется, не удалась в силу излишней её декларативности. К тому же и окончательный (а всего их было девять!) текстовой вариант И. Резника поэтическим своеобразием никак не выделяется:

...Просто —
Быть на кого-то похожим.
Просто — из года в год петь одно и то же.
Но свой голос сохранить Порой непросто.
Просто —
Считать весь мир простым и обычным.
Просто —
Идти всю жизнь маршрутом привычным.
Но найти свои пути
Так порой непросто...
Жить!
Гореть и не угасать.
Жить,
А не существовать!
Но, однако, уж светает,
Звёзды тоже тают, тают, тают...

Борис Савченко. Дорогая Алла Борисовна... — М.: «Знание», 1992. — С. 26—27. — 54 с. — (Серия «Мир искусств»; № 1)