Александр Зацепин:
- И на этом приеме Джон разговорился с какой-то интеллигентного вида негритянской семейной парой. Негр оказался… кинопродюсером и захотел послушать что-нибудь из моей музыки. Вот так придешь в какое-нибудь заведение и обязательно наткнешься на продюсера!
И фамилия у него оказалась подходящая – Кэш. Что означает: наличные деньги.
Он пригласил меня на студию в Голливуде. Этих студий там – пруд пруди.
Я взял песню «Небо мое» в исполнении Валерия Ободзинского и «Бубен шамана», которую пела Алла Пугачева. Там очень интересно записан ритм, замечательно играет саксофон, гитара, вообще очень хорошие музыканты. «Небо мое» он послушал. Вижу, ему стало скучно. Я поставил вторую песню. Он включил звук на всю громкость, потом кому-то позвонил. Пришла очаровательная молодая негритянка – музыкальный редактор. Они посовещались, и мой приятель говорит мне:
- Ты знаешь, им очень понравилось! Они хотят заключить с тобой контракт. Для этого тебе надо прийти в понедельник.
…
Мы договорились, что мне будут присылать видеокассеты с фильмами, для которых надо сочинить музыку. Мне дали два ролика специальной пленки. Решили, что американцы будут приезжать слушать эскизы, и после записи увозить с собой готовые фонограммы. Песни, которые я привез в США, продюсер уже включил в свой очередной альбом.

Александр Зацепин, «Есть только миг…», Москва, изд-во «Олма-пресс», 2003 г.

Александр Зацепин:
- Вот еще пример непредсказуемости. В конце семидесятых годов на международном песенном фестивале в Америке неожиданно для себя я получил премию за песню «До свидания, лето». Получил по двум категориям – Folk-musik и Easylistening (легкослушаемая музыка).
Премия была небольшая, чисто символическая (около четырехсот долларов). Песни посылал ВААП. Посылал много. Первый раз – не помню, сколько. А второй раз – песен двадцать разных советских композиторов.
А премии достались мне и Але Пахмутовой. Второй раз я получил премию за песню «Куда уходит детство».
Потом от СССР перестали посылать. Говорят: неинтересно, только Зацепину и Пахмутовой дают!..
А я как раз был в Лос-Анджелесе, где проходил этот фестиваль, и мне удалось пообщаться с председателем жюри. Его звали Тэд, фамилии не помню.
- Вот, - говорю, я композитор Зацепин из Советского Союза…
- А-а!.. – обрадовался он. – Как там у вас в Москве?
Ему было интересно, как там у нас медведи белые ходят по снегу…
- А сколько кассет вы получили на конкурс? – спросил я.
Условия были таковы: посылаешь кассету и девять долларов (это ВААП платил). На кассете – только одна песня. Если хочешь три, то отправляют три кассеты и двадцать семь долларов.
Он говорит:
- Пришло больше сорока тысяч песен.
- И вы их все слушали?!.
- Да, - отвечает Тэд. – У меня здесь магнитофон, а слева и справа от стола – по здоровенной корзине. Мне подавали уже открытые кассеты, и я их ставил. Если через десять секунд не слышал ничего хорошего – кидал кассету в левую корзину и больше уже к ней не возвращался. Если доходил до припева, но в припеве не было ничего яркого – туда же ее, в левую корзину. Если слышал что-то вразумительное – кидал в правую. С первого раза отсеялось сорок тысяч. Оставшиеся десять тысяч слушал второй раз. Из них выделил триста. Слушал их еще раз. Оставил тридцать. И уже эти тридцать слушало жюри и определяло победителей…
Это были гигантские фестивали! Вот почему по одной песне на кассете. Если перематывать и искать нужную, можно сто лет мотать и слушать. Мотать и слушать. Тэд же тратил всего несколько дней.
Кстати, первый раз нам премию в Союзе кое-как выплатили. А когда мы с Алей пошли получать второй раз, нам сказали:
- Теперь с премии государственный налог восемьдесят процентов!
Мы с Алей посмотрели друг на друга, и Аля говорит:
- Может, откажемся?..
- Конечно, откажемся! – согласился я. – Пусть дома в рамке висит этот чек!..
И мы отказались. Правда, рамки для чеков так и не сделали…

Александр Зацепин, «Есть только миг…», Москва, изд-во «Олма-пресс», 2003 г.

В раздел "Другие исполнители" добавлено, что песню в 1982 г. на конкурсе советской песни в Зеленой гуре исполняла Халина Бенедык. Удостоена 3-ей премии ("Бронзовый самовар")

Раймонд Паулс:
- Ваше сотрудничество с Аллой Пугачевой называют и вашим, и ее золотым периодом. Как вы начали с ней работать?
- Я обратил внимание на яркую певицу, когда она работала в оркестре Лундстрема, еще и потому, что они играли любимый мною джаз. Сразу отметил, что она умеет прекрасно импровизировать. А познакомила нас музыкальный редактор Людмила Дубовцева, долгие годы работавшая на радио: с ее подачи появился не один звездный дуэт. Людмила передала пленку с моей музыкой Алле и Илье Резнику, который с ней тогда работал. Им понравилась мелодия латышской песни под названием «Лишь та единственная», ее пела Мирдза Зивере. Алла с Ильей в тот момент были в Омске на гастролях, и Илья взялся написать стихи на русском языке. (Прим. сайта A-S: речь идет о выступлениях в Омске 19-20 января 1980 г.) Алла заставила его переделывать стихи раз десять… В итоге получился «Маэстро». Главный успех этой песне, разумеется, сделала Алла, которая вложила в нее много эмоций – получился целый спектакль. Думаю, ее секрет в том, что она «человек из зрительного зала» - не боится предстать перед публикой без прикрас, некрасивой, жалкой, обиженной. И вот за эту искренность зритель ее любит.

журнал «Итоги», статья «Не стреляйте в пианиста», №29, 2013 год

Алексей Черный:
- Давайте, кстати, поговорим и об Алле Борисовне, с которой вам также довелось работать. Какой она была в молодости?
- Алла пела когда-то мою песню «Кручина», посвященную Шаляпину. Это было, когда она еще работала в оркестре Олега Лундстрема. Как-то Олег Леонидович мне сказал, что одна эта песня стоит многих тех, которые потом спела Алла. Услышать такое от мэтра, не скрою, приятно. Пугачева в жизни, по-моему, всегда очень одинока и несчастна. Она архиталантлива. Это видно невооруженным глазом. Пугачева – настоящее явление: она в творчестве неожиданна, нестандартна, а по своим реакциям часто непредсказуема. В молодости ее все время дергали и ставили на место. Была такая практика: записала, к примеру, Пугачева что-то на радио, а потом какой-нибудь ветеран труда писал письмо наверх: «Что вы такое передаете?!» И все, запись сразу подлежала уничтожению. Как Пугачева прорвалась? Очевидно, огромный талант и помог сделать этот ее сумасшедший взлет.

А. Черный «Исполнение себя», издательство «Крафт+», Москва, 2011 год